В Порт-Ройале уже вторую неделю было введено военное положение. Стены форта ощетинились пушками, по улицам ровными рядами чеканили шаг патрули, сверкая оголёнными… штыками. Мирные горожане, в страхе закрывшись дома, истово молились, чтобы это безумие закончилось.
Ветер трепал листовки на дверях. Капитан Грувз, спешивший к губернатору, походя сорвал одну листовку, прочитал, нахмурившись, и заторопился дальше.
Губернатор, немного похудевший от переживаний, сам встретил Грувза на пороге и проводил в гостиную, где сидели, обнявшись, Уилл и Элизабет. Поклонившись даме, Грувз кивнул Тёрнеру и, не дожидаясь вопросов, положил перед губернатором листок.
«Смерть мэрисью!!!» - гласила листовка. На ней было изображено инфантильное существо преимущественно женского пола; в голове у существа торчал топор, а из спины высовывалась рукоятка мачете.
- Мамочки, - прошептала Элизабет, прижимаясь к мужу. – Уилл, что же теперь будет?
- Вам, миссис Тёрнер, лучше не выходить одной, - сухо посоветовал Грувз. – Вас, конечно, в городе знают, но мало ли… От греха подальше…
Мистер Суон побледнел и побыстрее сменил тему:
- А как там Джеймс?
Капитан помрачнел:
- Загородная вилла командора уже пятый день в осаде. Мы попытались произвести поставку продовольствия в оккупированную зону, но наш отряд был разбит…
- Чёртовы бабы! Прости, дорогая, - тут же извинился Уилл. – Мало им было того, что они разнесли семинарию и устроили разврат в ваших казармах?! – Грувз стремительно покраснел до самых верхних буклей парика. – Теперь им ещё и Норрингтона подавай…
- Командор прислал сегодня письмо – голубиной почтой, - пояснил капитан, заметив недоумение на лицах присутствовавших. – Пишет, у него пока есть боеприпасы и кое-какой паёк, но этого надолго не хватит.
- А что с Джиллеттом? – Суон нервно ходил от окна к окну, поглядывая на горизонт.
- Джиллетт и его эскадра у Зелёного мыса сдерживают МСМС – морские силы мэрисью, - опять пояснил Грувз. – Завтра утром они дадут решающий бой. Не беспокойтесь, - слегка улыбнулся он, видя, как все посерьёзнели, – эти девицы только и знают, что кричать, какие они умные и красивые. В морском деле им до Джиллетта как…как до Англии пешком.
- Ну, Джиллетт-то наш – орёл! – засмеялся губернатор. – И всё же, как нам вызволить командора?
- А может, нам попросить Джека?.. – робко предложила Элизабет, опасаясь мужнина гнева: последняя встреча с капитаном Воробьём не оставила у Уилла приятных воспоминаний, да и спор об отцовстве малыша Тёрнера-третьего всё ещё не был решён.
Мужчины переглянулись.
- Наше положение не настолько безвыходное… - начал Грувз.
- Но ведь мы не можем отдать командора на растерзание этим..этим…этим бесовским отродьям, прости, господи! – не выдержал губернатор.
- Я тогда пойду напишу ему, - быстро вскочила Элизабет, почуяв слабину в обороне.
- Нет! Я сам ему напишу! – возразил Уилл, хватая жену за руку и силой усаживая обратно на диван. – Знаю я, чего ты ему там напишешь! – и он, скрежеща зубами, побежал в кабинет зятя, не замечая, как Грувз и Суон, не желая быть свидетелями семейных разборок, подчёркнуто громко обсуждали, как ещё можно снять осаду, не прибегая к помощи пирата.
Да и то сказать – чем может помочь пират, если командорова вилла, которую он упорно именовал дачей, расположена в чаще леса?..
- И ещё: что он может потребовать? – вслух размышлял Грувз. – Каперство ему не нужно, денег на выпивку?.. Слишком банально… Не нравится мне это, - признался он, потирая чисто выбритый подбородок.

(тем временем на даче у командора)

- Ох, чтоб вас перевернуло и прихлопнуло! – в сердцах ругался командор Норрингтон, перезаряжая мушкеты и проверяя, крепко ли они установлены на окнах, под которыми творилось нечто невообразимое…
Мэрисью разбили лагерь, хладнокровно поджидая, когда их одинокая жертва не выдержит мучений и капитулирует пред красотой завоевательниц.
Кого здесь только не было!
Командор, предпочитавший знать врага в лицо, с кислой миной наблюдал, как девичьи стада, одетые в розово-кружевное или в нечто, состоявшее из одних разрезов и декольте, неспешно прогуливались по его яблоневому саду, щебеча о тряпках и поклонниках. Некоторые барышни, которых и барышнями-то назвать язык не поворачивался, корчили из себя пиратских капитанов и, вырядившись в мужское тряпьё, курили, злобно матерились и орали друг на друга, выясняя, кто застрелил больше африканских левиафанов и кто дольше носит чёрную повязку на глазу. Небольшая группка девиц, одетых в странную нездешнюю одежду, нервно мялась в сторонке, иногда тыкая пальцем во что-нибудь и удивлённо хихикая. Похоже, они были не из этого мира… И кстати, про миры: Норрингтон до боли тёр глаза, пока не убедился в том, что несколько существ с непомерно длинными ушами ему не снятся, а действительно танцуют, взявшись за руки, вокруг пальмы, и поют что-то мелодичное, но совсем уж непонятное.
Дальше было хуже. Вся эта братия (сестрия?..), почти одновременно раскрыв ридикюли, сумочки или просто карманы, достала и мигом установила несколько десятков палаток и, разложив на невесть откуда взявшихся салфеточках-скатёрках яства, принялась приманивать командора.
- Командор, выходите! Смотрите, я булочек напекла! С корицей и изюмом! – певуче приглашала одна, сложив руки на передничке и молящее смотря на командора.
- Я ненавижу изюм! – крикнул тот, не желая быть невежливым с дамой, хотя при виде булочек у него засосало под ложечкой.
- Ой, да ладно, булочки! У меня, смотрите-ка, картошечка печёная, рыбка в сметане, пирожки румяные! – зазывала вторая.
- Ненавижу рыбу! – ответил командор, сглатывая слюну.
- Вы, дуры, мужику мяса надо! – кричала третья, разделывая устрашающим ножом по меньшей мере поросёнка. – А, Джеймс?.. Мясца-то захотелось?..
- Я вегетарианец! – слабым голосом отвечал Норрингтон, покрепче сжимая мушкет и нащупывая в кармане сухарик – его завтрак, обед и ужин на сегодня.

(тем временем где-то в Карибском море)

- Правый борт!.. Пли!!! Заряжай, заряжай, черти бесхвостые! – надрывался капитан Воробей, с тревогой наблюдая, как, несмотря на все усилия команды Чёрной Жемчужины, флотилия мэрисью подбиралась всё ближе и ближе.
Их преследовали уже больше суток. Мэрисью взялись из ниоткуда, и ежечасно их становилось всё больше. Казалось, они как демоны являются с того света, чтобы покарать грешников. Временами Джек даже думал, а не слишком ли он много согрешил и не пора ли покаяться?.. Впрочем, возбуждённые девицы за бортом не давали ему много времени на раздумья. Если бы их было две-три…ну ладно, даже пара десятков! – он бы, пожалуй, удовлетворил их требования его тела. Но в таком количестве женщин он всё же не нуждался! А ну как потом они все детей рожать начнут?! И Джек в состоянии, близком к панике, выворачивал штурвал, надеясь поймать попутный ветер…
К вечеру запасы пороха иссякли, ядра кончились ещё в обед, а книппеля, как заколдованные, всякий раз пролетали мимо. Хотя почему «как»? Воробей уже нисколько не сомневался в том, что кто-то из мэрисью балуется магией – вон какие драконы и виверны летают над мачтами того брига!
Внезапно Жемчужина, до этого летевшая на всех парусах, стала замедлять ход.
- Штиль, - прошептал Гиббс, в ужасе смотря сначала на вражескую флотилию, подгоняемую несомненно магическим ветром, а потом на капитана.
Джек в изнеможении опустился на палубу. Команда смотрела на него с сочувствием: им-то не грозила опасность умереть от…от…тьфу, слово-то какое непотребное на языке вертится!
Визги и радостно-животные крики мэрисью приближались…
И вдруг – о счастье! – по левому борту раздался пушечный выстрел!
Воробей вскочил и окинул взглядом горизонт.
Ну да, как же он не заметил, они приблизились к акватории Порт-Ройала! И навстречу им шли корабли, гордо несущие флаги Британского флота…
Небольшая и, к сожалению, вовсе не кровопролитная схватка закончилась полным разгромом мэрисью, в страхе исчезнувшим с моря боя.
Воробей, от счастья чуть не летавший по палубе, едва дождался, когда к нему на борт поднимется Джиллетт, командовавший эскадрой, и бросился к нему на шею:
- Милые вы мои! Сахарные! - и он в порыве чувств расцеловал военного в обе щеки. – Как же мне вас отблагодарить, родимые?! Не от смерти вы меня спасли, от позора неминучего!!!
Джиллетт наконец вырвался из пиратских объятий и протянул Воробью конверт:
- Вам письмо, танцуйте! Ой, прощу прощенья, от мистера Тёрнера! – порозовел лейтенант, оговорившись.
- Ах, Уилли, мой мальчик! Не забыл старину Джека! – и Воробей разорвал конверт.

(следующим утром на даче у командора)

Норрингтон не спал всю ночь, бдительно следя за перемещениями в стане неприятеля. Каждая мэрисью на ночь тщательно красила ногти, завивалась на бигуди и истерично верещала, накидывая на голову подол, когда замечала на себе беглый взгляд командора. Кажется, им и в голову не приходило, что можно попробовать под прикрытием темноты сделать подкоп или хотя бы осадные башни ну или там лестницы.
Утро выдалось невесёлое, поскольку за время ночной вахты командор оприходовал последние припасы и уже сейчас чувствовал голод. Правда, от губернатора прилетел голубь, к лапке которого была привязана записка, сделанная рукой Грувза: «Держитесь, помощь идёт». Джеймс тоскливым взором окинул окрестности. Если помощь и предполагалась, то она явно была ещё в пути…
После обеда, когда все мэрисью уселись под командоровыми окнами и возобновили своё влюблённое любование Норрингтоном, из-за деревьев раздались ужасающие звуки, больше всего похожие на дуэт простуженного слона и недоделанной шотландской волынки. Мэрисью встревоженно повскакали с насиженных мест и загалдели, гадая, что бы это могло быть. Сердце Джеймса ёкнуло – неужели это пришли ему на помощь?..
Наконец на вытоптанную девицами поляну выехала большая чёрная телега, запряжённая четвёркой вороных лошадей; на голове каждой красовался огненно-красный плюмаж из нарезанной ленточками бумаги. На телеге, размахивая руками и угрожающе завывая, восседал некто в чёрных лохмотьях. За повозкой шла процессия с трубой, скрипками и на самом деле с волынкой. Естественно, тоже вся в чёрном. Мэрисью расступились, пропуская телегу, и с любопытством провожали её взглядами, пока та не доехала до калитки.
- Склонитесь, исчадья ада! – завыл некто с телеги. – Это я, ваш Повелитель…эээ…Повелитель Чёрнобес приказываю вам! Покиньте этот мир, ибо гореть вам в за…аду!!!
Кто-то из процессии громко прыснул.
- А ну, оставить! – тут же раздалось громкое приказание, сказанное голосом Грувза.
Норрингтон прищурил левый глаз. Ну, конечно! Вот этот, с трубой, - это Джиллетт! Кто же ещё мог так отвратно играть на трубе? Он, Норрингтон, ещё помнит, каким наказанием его рота считала посещение концерта самодеятельности, в котором был заявлен этот, с вашего позволения, лейтенант! Дальше, с волынкой… Да это ж Уилл Тёрнер! И, конечно, Элизабет с ним под ручку. А вот это, в испачканных углем простынях…Батюшки святы, это ж Воробей!
- Чтоб вам провалиться! – не выдержал командор и ущипнул себя. – Вы что, притащили сюда этого разбойника, чтобы спасать меня?!
- Ооо, командор не в настроении! – завопил Джек, стаскивая с лица маску. – Ну да ничего, сейчас мы вас мигом отсюда вытащим! – и он, пошарив по дну телеги руками, поднял моток верёвки.
И тут до мэрисью дошло, что у них хотят похитить их сокровище, их драгоценного командора! Завизжав, они скопом кинулись к прибывшим, выкрикивая ругательства.
- Дамы! Дамы, это некультурно! – сделав театральный жест, прокричал Воробей, подбирая вожжи и намереваясь дать дёру.
- Целься! – в тот же миг приказал Грувз, и остальная процессия, сбросив маск-халаты, вскинула ружья.
Мэрисью растерянно остановились. Командора, конечно, хотелось… но не хотелось умирать! Они в нерешительности топтались на месте, пока наконец одна особо изощрённая умом барышня не упала на колени и не запричитала, обращаясь к командору:
- Не гневайся на нас, любимый! Все мы тут не по своей воле оказались, влечёт к тебе, светик ты наш ясный, силой неведомой! Ведь мы все тут, - да, бабы? – повернулась она к остальным за поддержкой, - все здесь желаем тебя!!!
- Ох, что ж я маленьким не сдох… - выругался командор.
- Ну, Джеймс, ну, сладенький, ну неужели же тебе никто из нас не по сердцу???
- Нет! – прокричал Норрингтон и для пущей убедительности потряс мушкетом. – В гробу я вас всех видал!
- Ах, так?! Ну, знаешь, мы к тебе с душой, а ты что же?!! – и мэрисью, разъярившись отказом, с воплями посыпали через забор к дому, выхватывая по пути из корсажей сабли, пистолеты и арканы.
- Я тебя, куриные твои мозги, для чего сюда притащил?! – тем временем орал Грувз на пойманного солдатами Воробья. – Спасай командора, а не то повешу прям на этом заборе!!!
- Понял, понял, - миролюбиво улыбнулся пират и, как только его отпустили, закричал вслед штурмующим дачу девушкам.
- Уважаемые! Леди и ляди! Требую вашего внимания! – и, дождавшись, когда мэрисью остановятся, продолжил: - Я просто хотел вас предупредить перед тем, как вы накинетесь на командора, что у него сифилис!
У Норрингтона отвисла челюсть.
- Фу! – с отвращением сплюнула треть девиц и, в мгновение ока скатав пожитки, исчезла.
- Ну и что! Мы его вылечим волшебной силой любви! – закричали оставшиеся.
- А ещё у него дома носки валяются ну просто где попало! Я даже в кастрюле находил! Правда-правда! – не прекращал Воробей, не обращая внимания на то, что его весьма ощутимо толкал в бок Грувз, а у остальных, и в первую очередь у Норрингтона, пропал дар речи.
- Фе!! – гадливо поморщилась и вторая треть, тотчас же испарившись.
- Ну и что! Мы их постираем волшебной силой Тайда! – стойко держались последние МС. – И вообще, откуда ты знаешь про носки???
- Ооо, да мы же с командорчиком встречаемся! Джеймс, ты им разве не говорил? – и Воробей скорчил обиженную рожицу.
Норрингтон побледнел и лихорадочно схватился за мушкет, проверяя, есть ли в нём патрон.
- О боже, как ты мог?!! – разразились слезами самые стойкие мэрисью и тоже исчезли, оставив после себя лишь дым…
- Джеймс?.. – немного помолчав, подала голос Элизабет. – Джеймс, это правда?..
- УБЬЮ!!! – вместо ответа заорал Норрингтон, выпрыгивая из окна и кидаясь к Джеку. – УБЬЮ ГАДА!!!!!!!
- Ой-ёй, - пискнул тот и бросился наутёк. – Запомните этот день, как день, в который!..
Остальное от отряда спасения Джеймса Норрингтона скрыл треск ломаемых кустов, через которые продирались пират и командор…

На пустынном берегу стояли двое. Точнее, стоял один – по колено в воде, а второй, отталкиваясь от дна шестом, выводил брошенную рыбаком лодчонку на воду.
- Я вас ненавижу, Воробей, - устало произнёс Норрингтон, снимая сползающую треуголку. – Просто не-на-ви-жу.
- А уж как я вас, - лучезарно улыбнулся Воробей и помахал командору на прощание рукой.