Первые лучи солнца скользили по белым оштукатуренным стенам двухэтажного дома в колониальном стиле. Не большого и аккуратного, казавшегося почти кукольным. Окружавший его розовый сад просыпался ото сна. С чайно-желтых, розовых и белоснежных лепестков падали капельки дождевой воды. Прошедшая ночью гроза вымыла запыленные листья и освежила цветы, сделав их еще прекраснее.
Прошло еще несколько минут, и над клумбами закружили первые проснувшиеся бабочки. Одна из них скромно присела на лепесток едва распустившейся белой розы, и расправила свои резные крылышки, подставив их солнечным лучам. Но в следующую секунду ее и без того короткая жизнь внезапно оборвалась, так как на клумбу опустился тяжелый сапог гвардейца, безжалостно вдавливая в грязь хрупкие цветы.

Уилл проснулся оттого, что услышал громкий детский плач. Он быстро встал с кровати, натянул штаны и поспешил в соседнюю комнату, в которой располагалась уютная детская его двухлетних близнецов.
Крошка Камилла еще спала, а Томас проснулся, он стоял, держась ручками за высокий бортик кроватки, и громко плакал. Однако, увидев заспанного отца, малыш тот час прекратил лить слезы и улыбнулся. Уилл тоже улыбнулся, а затем наклонился и взял сына на руки.
- Кто это у нас такая ранняя пташка? – ласково произнес он и пощекотал малышу живот в ответ, на что Томас отозвался веселым хихиканьем.
- А вот пойдем, разбудим нашу мамочку… - все с той же интонацией сказал Уилл, и пошел с сыном обратно в спальню.
На мгновение он остановился перед кроватью, залюбовавшись на свою молодую жену.
Элизабет лежала на спине, раскинув руки, ее длинные темные ресницы слегка подрагивали, а золотистые волосы рассыпались по подушке.
- Мама спить! – громко констатировал малыш Томас, указывая пальчиком в сторону матери.
Элизабет вздрогнула и открыла глаза. Увидев мужа и сына, она улыбнулась.
- Доброе утро, дорогая! – поприветствовал ее Уилл.
Молодая женщина села на кровати и сладко потянулась:
- Доброе утро, мальчики… - сказала она и с наигранным укором взглянула на Уилла – Знаешь, Томи весь в тебя! Вечно просыпается не свет не заря!
- А вот Камилла, кажется такая же соня, как и ее мама! – парировал Уилл, и они вместе рассмеялись.
В эту секунду снизу донесся громкий стук в дверь.
- Кто это может быть в такую рань? – удивилась Элизабет – Все нормальные люди еще спят…
- А вот мы сейчас и посмотрим! Да, Томи? – Уилл улыбнулся и понес сына к лестнице ведущий на первый этаж.
Миссис Тернер встала и, накинув на себя белый кружевной пеньюар, последовала за мужем.
В дверь вновь настойчиво постучали, а затем к стуку добавился еще и резкий мужской голос.
- Именем Короля приказываю открыть дверь!
Удивленный Уилл, обернулся к жене, которая уже тоже спустилась в прихожую, и отдал ей сына. Маленький Томи не хотел уходить с рук отца, а потому начал тихонько хныкать. Элизабет и сама выглядела испуганной.
- Ничего страшного, это, наверное, просто недоразумение – успокоил ее Уилл, но все же подошел к окну и взглянул в сад: несколько гвардейцев как раз огибали дом, нещадно топча розовые клумбы. В душе Тернера появилась тревога, но делать было нечего, вернувшись к двери, он все же отодвинул тяжелый засов.
Дверь резко распахнулась, и в дом вошли четверо крепких гвардейцев и офицер, в руках которого были какие-то бумаги.
- Что вам нужно? – мрачно спросил Уилл.
- У нас ордер на арест Уильяма Тернера, это вы?
Осознав, что происходит, Уилл напрягся и сжал кулаки, его взгляд быстро метнулся к стене, где весела одна из новых сабель.
Но офицер, казалось, угадал его намерения:
- И даже не думайте оказывать сопротивление! Дом оцеплен, вас все ровно схватят, но в случае чего мои ребята могут немного задержаться… - он усмехнулся и красноречиво взглянул на Элизабет, которая тотчас побледнела и плотнее запахнула пеньюар.

Уилл стиснул зубы и одарил офицера уничтожающем взглядом, однако понял, что сопротивляться действительно бесполезно.
Один из солдат отстегнул с пояса кандалы, намериваясь заковать арестованному руки.
- Да что же это! В чем его обвиняют?! – Гневно воскликнула Элизабет.
- В пособничестве пиратам! – холодно ответил ей офицер.
На запястьях Уилла защелкнулись кандалы, и солдат грубо толкнул его к двери.
- Папа! – сквозь слезы позвал маленький Томми.
- Куда вы его уводите?! – крикнула Элизабет, обращаясь к офицеру конвоя.
Но гвардейцы уже покидали дом.
- Папочка! – раздался за их спинами отчаянный крик мальчика.

Уилла вывели на улицу полуобнаженного и босого, он слышал за своей спиной крики жены, и сердце молодого человека болезненно сжималось. Ненависть, досада и унижение, эти чувства в один миг захлестнули его душу. Утешало только то, что час был очень ранний, и большинство соседей еще спали, но те не многие прохожие которые попадались им на пути, оборачивались и с любопытством глазели вслед арестованному и его конвоирам.
Уилл шел, опустив голову, и ему казалось, что весь мир рушится вокруг него.

Тем же вечером быстроходный фрегат доставил арестованного Тернера в Порт Роял, на пристани его уже ждала черная карета с зарешеченными окнами. Тяжелые кандалы, словно тиски, сдавливали запястья узника, так что кожа под ними стерлась и по пальцам стекала кровь. Но Уилл не обращал на это внимания, его взгляд был безразличен и устремлен в одну точку. Он злился на самого себя, виня в беспечности, а подумать о том, что теперь станет с Элизабет и его детьми, вообще было страшно.
За последние полтора года он почти, что забыл свое прошлое, забыл о путешествиях в далекие страны, о пиратах и приключениях. Он вел жизнь добропорядочного гражданина – дружил с соседями, любил жену, растил детей. Его дело успешно развивалось, принося хорошую прибыль. Уилл был полностью удовлетворен своей жизнью, он был счастлив… Но вдруг все это рухнуло, подобно песочному замку, а прошлое вернулось, напомнив о себе самым жестоким образом.

Карета остановилась у ворот форта, солдаты выволокли Уилла на улицу и, подгоняя ударами прикладов, повели в крепость. Никогда еще Тернер не чувствовал себя таким униженным и беспомощным, как сейчас.
Темный тюремный коридор, по обеим сторонам которого находились зарешеченные камеры, отвратительный запах рыбной похлебки и экскрементов нестерпимо ударял в нос. Уилл ощущал, как гулко бьется его сердце, как каждый шаг отдается болью в сбитых о камни босых ступнях, а душу переполняют досада и злость. Он был уверен, что сейчас его кинут в одну из этих грязных сырых камер, но солдаты провели узника в самый конец коридора и остановились перед тяжелой дубовой дверью, внутренняя сторона которой оказалась зачем-то обита войлоком.

Тернера ввели в мрачное помещение с серыми плохо оштукатуренными стенами, но молодой человек не смотрел по сторонам и потому еще не понимал, где находится.
Но вот зато человека со шрамом, седевшего за небольшим письменным столом, Уилл узнал сразу: это был наемный убийца и секретарь лорда Беккета, имени которого он не знал.
Солдаты подвели арестанта к столу и, положив руки на плечи, заставили опуститься на привинченный к полу табурет.
- Так, так, Уильям Тернер… - тонкие губы сидящего за столом человека растянулись в злорадной улыбке – рад видеть вас снова… здесь.

Уилл ничего не ответил, он лишь мрачно смотрел на отвратительного собеседника, не испытывая перед ним не малейшего страха.
- Мое имя – Мерсер… - все с той же гнусной улыбкой, продолжил человек со шрамом – и я надеюсь, мы найдем с вами общей язык.
- Не волнуйтесь, я помню прихвостня Беккета – зло ответил Уилл - и ничего общего у меня с вами быть не может!
Улыбка исчезла с лица Мерсера, сменившись злобной гримасой, он откинулся на спинку стула и едва заметно кивнул солдатам.

Уилл не успел опомниться, как двое конвоиров одновременно ударили его по ребрам, и он упал на холодный каменный пол. Гвардейцы-палачи принялись жестоко избивать узника, и единственное что он мог сделать это закрыть руками лицо, защищая его от ударов тяжелых сапог.
После очередного удара в боку что-то хрустнуло, Уилл скорчился от сковавшей его боли, но, стиснув зубы, подавил стон.
- Довольно! – раздался над его головой ледяней голос Мерсера.
Солдаты прекратили избиение и Уилл, приподняв голову, взглянул вверх. Сердце его бешено колотилось, а дыхание с шумом вырывалось из легких.

- Я не хочу больше тратить зря время, мистер Тернер, и потому сразу переду к сути дела… - Мерсер слегка улыбнулся – я могу избавить вас от повешения и дать свободу, если вы окажете помощь в поисках вашего старого приятеля – Джека Воробья. Вы ведь знаете, где он может быть?
Уилл начал медленно подниматься на ноги, по его губе тонкой струйкой стекала кровь.
- Я ничего не слышал об этом пирате уже больше пяти лет… - исподлобья глядя на Мерсера, ответил он – с того дня, как спас его с виселицы.
- Очень жаль… - Мерсер неодобрительно покачал головой – у меня вот другие сведения… - он вновь кивнул солдатам-палачам, и те схватили узника за руки и потащили к забрызганной кровью стене, с которой свисали вмурованные в камень кандалы.

Крепкие рослые гвардейцы резко подняли руки Уилла вверх, чтобы приковать к стене. По всему его телу прошла судорога боли, в глазах потемнело, но он по-прежнему ни издавал, ни звука, не желая демонстрировать ни малейшего проявления слабости.
Мерсер подошел к узнику сзади, так близко, что Уилл слышал его дыхание.
- Я не люблю, когда мне лгут, мистер Тернер… - тихо произнес он, наклонившись к самому уху – я думаю, что вам кое-что известно о пирате Воробье, и я спрашиваю еще раз: вы поможете мне его найти?
- Нет. – Сухо ответил Уилл.
Мерсер разочарованно вздохнул и отошел от прикованного к стене узника. А в следующую секунду спину Уилла рассекла обжигающая вспышка боли.

Сильные руки молодого человека судорожно сжались в кулаки. Он плотно стиснул зубы, ощущая, как по его спине потекли капельки крови, в то время как лоб стал мокрым от пота. Уилл шумно выдохнул набранный в легкие воздух, и тут плеть вновь свистнула за его спиной.
На этот раз удар был сильнее, а боль оказалась такой невыносимой, что тело молодого человека дернулось, как в конвульсии. И все же он сумел сдержать крик.
Мерсер злорадно ухмылялся, наблюдая за экзекуцией, он нарочно приказал палачу выдерживать паузы между ударами, что бы испытуемый прочувствовал весь спектр боли.
Из горла Уилла вырвался хриплый стон, когда семизвостная плеть в третий раз опустилась на его окровавленную спину. Ненависть и неистовая злоба захлестнули душу молодого мужчины, ему хотелось вырваться и убить палачей, задушив их голыми руками. Но он был бессилен, что-либо изменить.
Четвертый удар - Уилл вновь дернулся, острые края кандалов врезались в кожу, по предплечьям потекла кровь.
Пятый удар - он так плотно стиснул зубы, что свело челюсть.
Шестой удар - живот скрутило в тугой узел, а к горлу подкатил ком.
Седьмой удар - сердце казалось, стучит так часто, что вот-вот взорвется в груди.
Восьмой удар - вся спина словно охвачена пламенем.
Девятый удар - в глазах потемнело, весь мир превратился в одну долгую вспышку боли.
Десятый удар - тьма.