Чего не может пират
Рейтинг: G
- О, Вилли, дорогооооой…помоги мне…я не могу…помоги…. - Ааах, сейчас, Джек, подожди…Еще немного…вот…еще немного…даааа…. - Вилли, нет, нет! НЕТ! Не дергай здесь! Вот тут сожми и тряхни! - Что ты сказал? - Я больше не могу терпеть….аааа…..оооо…ОООО…. - Нет! Оно выскочило! ВЫСКОЧИЛО!!! - Засовывай обратно! Да не дергайся ты так, Вилли… Засовывай обратно, я тебе говорю, и тряхни посильнее… Да не отпускай, руку сожми покрепче, и не отпускай… - Да…я…и…так…зафофыфаю… - Ну а в рот его зачем было брать? Тебе что, рук не хватает? - ффек, фаткфифь! Тьфуууу….Какая это все-таки гадость… - Я же говорил – руками работай, руками… Вилли-вилли, ничего толком сделать не можешь… - Ну вот сам и делай.
- Вот видишь Джек, не так-то это просто, как тебе кажется. - Убери руку! Рот закрой! Ааааа…убери…язык…мне уже дышать трудно… - Хе, не хотел довольствоваться своей прежне позой, теперь вот поработай…Побудь мальчиком…хорошим мальчиком…. - Аааааххх, Вилли, быстрее…быстрее…БЫСТРЕЕ ДАВАЙ!!!! - Даю, даю…Хм…Как приятно-то… Ты неплохо так смотришься, Джек…На простынях… - аааа…О….ОООООО!!!! Глубже засовывай и не отпускай! - Даааа….Даааа….Вот тааааак….Есть! ДАААА!!!! - Эй, не надо мне кислород перекрывать…Ммммм…Ммммм… Вилли, все-таки из тебя выйдет толк… Даааа!!!!! Оооох, сейчас бы полежать и отдохнуть… *блаженный вздох* - Но мы все-таки сделали это….
После получасовых мучений Джек Воробей и Уильям Тернер все же засунули одеяло в пододеяльник…
***
Вот такая я сволочь Рейтинг: R
Милая девочка, ты очень много про меня прочитала. И очень много обо мне услышала. Да и увидела немало – позаботились об этом. Сейчас ты сидишь перед монитором, наверняка предвкушаешь что-то одновременно приятное и знакомое про меня. Увидеть, прочитать. Ха. Ты хочешь оказаться рядом со мной. Ощущать мое дыхание на своей шее. Чувствовать мои ладони на своей талии. Слышать сказанные мной слова о любви. Хочешь ведь, да? Хочешь? Хочешь почувствовать меня возле себя…Рядом с собой…Внутри себя… Пусть твое желание исполнится.
Вот ты сидишь рядом со мной на койке, закрывая простыней грудь – свежее, чистое тело, оно так не похоже на потные тела шлюх и потаскух. Как же, ты женщина другого сорта. Ты еще девушка, моя милая – но благодаря мне это только категория возраста. У тебя болит все, о чем ты раньше не подозревала, тебе больно даже сидеть. На твоих бедрах и груди синяки, на плечах – укусы. Но про себя ты пытаешься меня оправдать. Говоришь себе, что я не привык к нежности, что я привык дарить наслаждение только пополам с болью. Ты продолжишь искать оправдания даже тогда, когда я кину тебя на пол и удовлетворю свою похоть. И тогда, когда я положу тебя на койку и ленивым жестом проведу по твоей груди – и ты будешь воспринимать это как ласку, говоря себе, что ты значишь для меня хоть что-то. Я проведу пальцем по твоим губам – и ты послушно улыбнешься. Я мягко обниму тебя – и твое тело откликнется трепетом. Бедная девочка, но мне тебя даже не жаль. Да, ты будешь все теми же глазами смотреть на меня в тот момент, когда я вышвырну тебя на палубу, и все члены команды заставят тебя выгибаться под собой, будут хлестать тебя по щекам, пинать ногами, сжимать в руках истерзанное тело. И тогда, когда ты скатишься на Тортугу, плюхнешься в жидкую грязь, и так же в грязи проведешь всю оставшуюся жизнь – лет десять удовлетворения чужой похоти. Боль, кровь, насилие – в конце концов тебе это понравится. А сейчас мои глаза блестят так загадочно, зовут туда, куда ты даже и не мечтала улететь… Мои губы говорят нежные слова, и звезды, отражающиеся в твоих глазах, кажутся далеко не такими холодными, какие они на самом деле…
Ты сидишь перед монитором и пытаешься понять, что это значит. Может быть, ты забудешь это завтра утром. А может быть, сохранишь в памяти. Иди ко мне, девочка. Ты ведь знаешь, что тебя ожидает – но ты все равно не поверишь в это. Вот такая я сволочь.
***
Засыпай Рейтинг: G
Джек Воробей – свобода, Джек Воробей – ром, Джек Воробей – море… Слышали? Ну конечно, слышали… Вы много о нем знаете. Вы много о нем помните. А теперь послушайте, что скажу я. Его единственная любовь. Его единственная надежда. Его Свобода.
Вы все увидели его, стоящим на мачте, волосы развеваются по ветру, на губах – загадочная усмешка, вызов окружающему миру. Так? Или, может быть, в какой-нибудь таверне, окруженный развесившими уши пиратами, на каждом колене – по девице? Или, возможно, вы заметили его впервые у штурвала… Глаза полуприкрыты… Напевает что-то… Джек Воробей – легенда, Джек Воробей – Удача, Джек Воробей – эпоха… Вы ведь помните то, как он одет, помните ярко-красный платок, черные волосы, подведенные темно-карие глаза? О, что за мир в этих глазах… Джек Воробей – мечтатель, Джек Воробей – романтик. Или, быть может, слышали крики его жертв, хруст и скрежет корабля, который тонул, протараненный мною? Да, это я, но пока не думайте об этом… Итак, Джек Воробей – мерзавец, Джек Воробей – убийца, Джек Воробей – пират… Из всего того, что перечислила я, вы все знаете. И все же самому главному вы всегда придаете меньше значения, чем оно требует. Он – пират. И все же… Я встретила его совсем молодой. Неважно, что паруса были белыми, что служила я другому… Он сидел у костра. Зябко передергивал плечами. Клацал зубами о горлышко бутылки и что-то тихо ворчал под нос. Ему было холодно и сыро, утренний туман забирался под одежду; Джек несколько раз чихнул, высморкался, вытер слезящиеся глаза и снова чихнул. Кто бы мог сказать, что он – легенда? Он забрал меня к себе, я узнала его лучше, чем кто бы то ни было. Двое одиноких – весь мир кажется далеко не таким пустым, когда ты встретишь кого-то, кто дорог тебе. Кажется – весь мир открыт перед Джеком, на него смотрят широко раскрытыми глазами, за ним повторяют, его любят и ненавидят… Бред. Полный бред. Он закован, заточен в рамки условностей, зависим от мира намного больше, чем любой из людей. Джек пустил меня в свой мир. Там холодно, серо и пусто. И лишь несколько ярких пятен – детство, мечты и ветер. Все. Остальное – туман. Этот ограниченный мирок… Джек! Любовь моя, жизнь моя, слышишь? Слышишь, как я зову тебя? Ты ведь подобно побитому псу ищешь дорогу к хозяину, что ушел в кабак. Ты слышишь, Джек? Меня снова увел Барбосса. А что я могу сделать? Прости меня, милый, родной, прости меня, он сильнее, чем я. Прости меня!.. Джек сам построил себе этот мир, сам возвел стены, за которые не высунется ни в каких обстоятельствах. Он ребенок, этот Джек, ребенок или старик, беззащитный, обидчивый, неприспособленный. Для него было бы слишком большим потрясением узнать, что мир совсем не такой, какой виделся ему в детстве. Я не знаю, что послужило толчком к такому восприятию действительности – удар ли плетью в рабстве, сотрясение мозга или просто неизлечимая болезнь, но факт остается фактом – никому не пробиться к Джеку, никому, кроме меня.
Он заснет у меня в объятиях, слышишь, Джек? Пока ты плывешь на какой-то жалкой посудине, я жду тебя. Ты выходишь ночью походить по моей палубе, довольный, шмыгающий носом, улыбающийся. Все хорошо, Джек. Все как раньше. Как в детстве. Как в сказке. Они плохие, да, эти Барбоссы-Тернеры-Джонсы-Суонны… Но ничего страшного, они все скоро умрут, перережут друг друга, а мы останемся. Ну вот, ты опять простудился, у тебя снова слезятся глаза, вот, уже и краска потекла. Что ты плачешь, глупенький, или это уже я чего-то не понимаю? Ты улыбаешься, снова, да? Спасибо тебе. Мы снова вместе. Засыпай, мой милый, засыпай… В конце концов, это наш мир.
Вы говорите, что знаете его. Ни черта вы его не знаете, сухопутные крысы. Вам же сказали – Жемчужина и море, вот его единственная страсть.
***
|