Автор: Зета (во второй части Гатто на подхвате в качестве соавтора и вдохновительницы)
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13, во второй части R
Персонажи: все уже до боли знакомые (кроме трагически и совершенно беспардонно забытого Гектора Барбоссы), а так же многочисленные авторессы, Муз и Муза в эпизоде.
Дисклеймер: на героев Диснея не претендовала, не претендую и претендовать не собираюсь.
Саммари: представленный ниже литературный апокалиптический изыск является прологом к не менее апокалиптической мини новелле, которая идет в кильватерной колонее прямо вслед за сим опусом.
Предупреждение: неожиданные пейринги нравятся не всем. Но, признаться, Элизабет, которая воспылала страстью к совершенно неожиданному субъекту, это не волнует)))
Часть первая...
Белое, напоминающее раскаленную лампочку Ильича, солнце в самом зените висело над приморским городком Порт-Роял в тот час, когда на деревянные сходни пристани ступили две пары ног. Одна из пар, 35-ого размера, принадлежала особе женского пола, и если вдаваться в совсем ненужные, но требуемые болезненным вдохновением подробности, была обута в коричневые замшевые туфельки, и тут же задорно застучала каблучками по теплому деревянному настилу. Вторая пара ног, судя по неопределенному, но крайне впечатляющему размеру, принадлежала мужчине и щеголяла хитро сплетенными кожаными сандалиями. Сделав несколько шагов, обладатели таких непохожих друг на друга нижних конечностей в нерешительности остановились, с полнейшим непониманием в глазах оглядываясь по сторонам...
На этом месте следует прервать пока еще крайне скудное на особую информативность повествование и немного представить смельчаков, зюйд-зюйд вестом занесенных на плодовитую литературную почву острова Ямайка. Нервно оглядывая окружающий пейзаж, прокаливались беспощадным тропическим солнцем переполненная писательским рвением авторесса и ее беспокойный холерик-Муз. Местная «таможня» в лице представительного джентльмена с учетной книгой и мальчиком-негритенком с невыразимой болью во взоре оглядела вновь прибывших. Тренированным глазом распознав не слишком опасного графомана и ее верного оруженосца, то бишь непосредственного носителя невнятного вдохновения, многострадальный портовой ресепшн предпочел предложить плату в –цать шиллингов, лишь бы только очередные, хоть и крайне безобидные с виду рецидивисты отменили свою чреватую неизбежными последствиями экспедицию в город. Но звенящие шиллинги крайне мало интересовали авторессу, поэтому она просто криво и виновато улыбнулась, и, не дожидаясь решительных действий со стороны отчаянного блюстителя порядка и учета, поспешила убраться со сходней, неотступно сопровождаемая взъерошенным Музом, лихорадочный блеск в глазах которого не сулил ничего хорошего ни одному из участников данного опуса...
Порт-Роял встретил незваных гостей шумом и зрелищными мероприятиями. Взяв под локоть своего верного спутника, авторесса напряженно изучала творящееся в городе безумие, сравнить с которым можно было разве что последний день славного города Помпеи… И виной тому было не нападение кровожадных морских разбойников, хотя в фигуральном смысле это сравнение подошло бы как нельзя кстати. Дело было куда серьезнее… У причала было пришвартовано множество кораблей, причем своим количеством они напоминали кишащий кишмя лосось на нересте – так много судов гавань Порт-Рояла не видела даже в бытность колонизации. Однако в этом космическом беспорядке плавательных средств наблюдался определенный принцип: среди дремучего леса гротов реяли три вида стягов – гордо перечеркнутый абордажными саблями геометричный значок женской фигуры на голубом фоне; красно-белое полотно, изображающее сидящего на носу у лебедя аллегоричного воробья, а так же ядовито-розовый флаг с пошло подмигивающей физиономией божественно прекрасной нимфетки. Экипажи судов переругивались, брали друг друга на абордаж и перестреливались тоннами исписанной бумаги, периодически лишая противника способности на ответный удар – так отчаянно раздавались в ответ плаксивые женские вопли с просьбой о загадочной «проде» или о настоятельном желании «выпить йаду».
А сквозь лес грот-мачт пытливый глаз авторессы разглядел самую настоящую морскую баталию, живописно развернувшуюся при выходе в открытое море. Там, на фоне манящего горизонта, отчаянно боролись за честь, свободу и независимость экипажи «Черной Жемчужины» и «Разящего». Их противники, а именно эскадра линейных кораблей под голубыми флагами слэшеревской державы, настырно пыталась прижать несчастные суда друг к другу с целью познакомить их капитанов поближе. Капитаны драли глотки, умерщвляя в полете чаек витиеватостью проклятий, и с переменным успехом держали дистанцию. Периодически в баталию вмешивались фрегаты под красно-белыми лебедино-воробьиными флагами, отбивали «Черную Жемчужину» и пытались пришвартоваться к и без того плотно забитой пристани, стоя на которой в исступлении рыдала и простирала тоненькие ручки заправского фехтовальщика Лизавета Суонн. В эти минуты с палубы «Разящего» слышались многочисленные крики радости команды и одиночный злобный вой всеми покинутого коммодора… Но заботливые «голубые флаги» даром времени не теряли – они кидались в погоню, разгоняли «красно-белых» и все повторялось по-новому. Иногда разнообразие в эту столь бесконечную, сколь и бестолковую возню вводили экипажи невероятных пород судов под ядовито-розовыми флагами – прорываясь сквозь кольцо слэшеров и распределяясь на две части, с криками «Я спасу тебя, Джек/Джеймс, любимый!» отважные пиратки-авторессы высаживали свой прекрасный десант на палубы «Жемчужины» и «Разящего». Но десант этот, впрочем, не задерживался там надолго, поскольку экипажи Воробья и Норрингтона, под чутким командованием вышеупомянутых капитанов, увлеченно кидали прекрасных дев за борт, громко сожалея, что их нельзя зарядить в пушки и палить на настырным противникам.
В этот морской бой, идущий с переменным успехом каждой из сторон-участников, безуспешно пыталось вступить еще одно судно – у самого причала, аки выкинутый на сушу кашалот, бился и не мог отчалить легендарный, а теперь еще и изрядно помятый «Летучий Голландец». Вереницы литературных бригантин, фрегатов, галеонов и прочего плавучего безобразия зажали это несчастное быстроходное имущество капитана Джонса, словно пассажира в переполненном трамвае, не давая даже помыслить о том, чтоб совершить полное погружение. Тут же, в отчаянном жесте вздымая щупальца, выныривал кракен, но почти сразу с позором погружался вновь, не в силах вынести меткие, прицельные удары эпопеическими шедеврами юных авторесс по нежным участкам тела под нечеловеческие крики «Это тебе за Воробья, закуска!». Авторши, воодушевляясь капитуляцией морского ужаса, брали «Летучий Голландец» на абордаж и пытали, безжалостно пытали боцмана, в тщетной попытке выяснить, где скрывается капитан Дэйви Джонс. Боцман, к своему бесконечному сожалению, не знал и терпел, громко бранился и диву давался - что вытворяли неистовые девицы с его плеткой…
«А действительно, где же капитан Джонс?» - почесав репу и нахмурив бровки, осведомилась у своего Муза авторесса.
«Ну, каааак же где?» - расплылся в улыбке нахальный носитель вдохновения, взял свою протеже за руку, взмахнул куцыми крылышками и щелкнул пальцами. В ту же секунду какой-то неизученный физический закон вымышленно-литературного мира закинул пытливую авторессу и ее спутника на какой-то внушительных размеров балкон, с которого как на ладони была видна гавань и творящийся в ней вышеописанный беспредел. Но долго любоваться происходящим не входило в планы Муза, поэтому он, проявляя прямо-таки тайноагентческие таланты, приложил палец к губам и неслышно шагнул к балконной двери. Авторесса в свою очередь послушно последовала за ним, навостряя уши и приготовляясь внимать тайну…
В комнате, находящейся за интригующим дверным проемом было шумно. Шумно, но немноголюдно. Такой вывод сделали новоявленная молодая писака и ее Муз, с максимальной осторожностью заглядывая в дверной проем. Эта самая комната оказалась ни чем иным, как рабочим кабинетом с рисованной картой мира на всю стену, возле которой стоял тщедушный субъект в парике и выводил кораблик, гордо вздымающий свои белые паруса над территорией Карибского бассейна. На творящуюся в кабинете суматоху этот джентльмен, всецело поглощенный созидательным творчеством, не обращал ровным счетом никакого внимания. А обратить его, прямо скажем, было на что… Сотрясая потолок, стены и прочие части архитектурного сооружения проклятьями, с громким стуком мерил шагами периметр внушительных размеров помещения Морской дьявол, нелегально сошедший на землю. От словесных изысков капитана Джонса самовозгорались карты и прочая документация, обсыпалась штукатурка и вяли пальмы за окном – Само Море на чем свет стоит материло весь женский род... «Вторым голосом» в непередаваемой какофонии звуков был не кто иной, как лорд Беккет. Непосредственный носитель всеобъемлющей власти Ост-Индийской компании совершенно бесцеремонно, с жалобным завыванием рыдал… В перерывах между истериками лорд в исступлении бился головой о стол и на все лады проклинал свою жадность, а так же все генеалогическое древо некоего Джеймса Норрингтона, который не поленился в один прекрасный день явить к нему свою грязную и заросшую неуставной бородой физиономию и небрежным, но крайне эффектным жестом вручить сердце капитана Джонса, чем накликал беду в виде бесчисленного количества авторесс, желающих во что бы то ни стало, любой ценой заполучить сердце Морского дьявола и освободить своего ненаглядного капитана Воробья из вечного плена… Вот и сейчас воинственные особы осаждали дверь кабинета, тараня ее с нечеловеческим остервенением и призывая Джонса и Беккета капитулировать, не дожидаясь контрмер. Время от времени Беккет вскакивал и предлагал сдаться, но Джонс властной клешней заставлял лорда принять исходную позицию и всеми своими щупальцами грозил сотрясающейся двери, заявляя, что пока кракен не оперится и не воспарит в небеса, живыми они не дадутся…
Авторесса решительным движением оторвалась от созерцания трагической сцены осады кабинета и взглянула на Муза:
«Бедняги, - сказала она, вытирая непрошеную слезу. – Ну, что ж, сами виноваты… Не нужно было Беккету вмешивать Вилли в авантюру с сердцем – без него, кажись, и не нашли бы орган. Ооо, а где же, кстати, наш славный, удалой кузнец? Я что-то не приметила его на этом празднике жизни…»
«И, правда, - озадачился Муз. – А впрочем, кузнец – субстанция не особо популярная, мог и затеряться где-нибудь в Порт-Роялских кварталах».
И действительно, Уильям Уильямович Тернер обнаружился неподалеку от пристани, со вселенской скорбью в глазах наблюдающий за невестой, всем сердцем устремившейся к гордой «Черной Жемчужине» и ее лихому капитану. Минуты грустного созерцания периодически взрывали вездесущие авторессы, которые с визгом подхватывали Тернера на руки и вдохновенно бежали то по направлению к мисс Суонн, то к кораблям, намереваясь порадовать командора и Воробья «третьим нелишним», то к резиденции оккупированного лорда Беккета, чтобы благородно красть сердце, то вообще в неизвестном направлении, прочь из города, приговаривая «Вот Леголасик-то обрадуется!», но на полпути к цели неизменно роняли беднягу, устремляясь к чему-то более высокому, и, высказывая общую мысль «А зачем нам кузнец? Нам кузнец не нужен», исчезали так же быстро, как и появлялись. Уилл поднимался, отряхивался и сомнамбулически шел обратно на прежнее место, чтобы геройски продолжать созерцание своей неверной зазнобы…
Авторесса сморкнулась в заранее подготовленный для подобных мероприятий платочек. Смотреть на убитого скорбью Тернера было выше ее сил, как впрочем и на остальной апокалипсис, охвативший мирный провинциальный порт. Она решительно тряхнула головой и хмуро посмотрела на Муза, желая по выражению его физиономии определить дальнейший порядок действий. Тот только пожал плечами, всем своим видом показывая полнейшую неспособность мыслить конструктивно относительно их последующих передвижений. Но тут сама Судьба вмешалась в течение событий – наших героев чуть не затоптала толпа гудящих, словно рой саранчи, авторесс, которые с лихорадочным блеском в безумных глазах мчались галопом куда-то Вдаль. Из общего гула голосов вполне определенно доносились фразы «Тиа Далма, Тиа Далма! Шаманка, Тиа Далма! Она поможет!!» Авторесса проанализировала поступившую в мозг информацию и хитро взглянула на Муза. Муз с готовностью кивнул – он всеми конечностями поддерживал идею нанести визит темнокожей ведьме…
Продолжение можно скачать в присоединенном файле
|
